В начале октября 1984 года передовицы всех центральных газет Советского Союза были посвящены одной теме: досрочному окончанию строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. Этот масштабный, романтически опоэтизированный проект («слышишь, время гудит: БАМ»!) навсегда вошел в историю страны. Размах ощущается в цифрах: там, где раньше не ступала нога человека, от озера Байкал до устья реки Амур пролегла дорога протяженностью в несколько тысяч километров, а на карте появились новые города и поселки для тех, кому предстояло осваивать богатейшие ресурсы северного региона. Сквозь тайгу и горные хребты, по болотам и вечной мерзлоте… Цена вопроса — около четверти всех лесных запасов страны и едва ли не вся периодическая система таблицы Менделеева.

Тогда, в 70-80-х годах БАМ, строительство которого началось еще до войны и не раз прерывалось, переживал второе рождение. Объявленный ударной комсомольской стройкой в 1974 году, он собрал под свое крыло десятки тысяч молодых людей из всех союзных республик. Ехали туда не «добровольно-принудительно», а по собственной инициативе. Это была романтика движения, воспитывавшего в людях отнюдь не худшие человеческие качества. Многие из строителей и сейчас не жалеют о проведенных на магистрали годах.

О событиях далеких дней вспоминает житель поселка Белая Дмитрий Батуров, участник легендарной стройки:
— На БАМ я приехал в 1979 году. 36 лет — уже не комсомольский возраст, но ведь это не критерий отбора. О стройке постоянно писали в газетах, показывали сюжеты по телевизору. И я задумался. Дома с женой все обсудили. Решили: сперва вдвоем, а когда устроимся, заберем детей. Кстати, раньше, если отправлялся на Север, то жилплощадь за тобой сохранялась. Так что мы ничего не теряли…

В ту пору семья Батуровых жила в деревне под Могилевом. Дмитрий Анатольевич трудился на железной дороге бригадиром пути — специальность на БАМе востребованная. С работы, правда, долго не хотели отпускать.

До места назначения — поселок Улькан в Иркутской области — добирались поездами четверо суток. Там выяснилось, что супруге придется возвращаться в Белоруссию. Раиса Яковлевна приедет позже, с дочками, когда решится вопрос с трудоустройством — появилось место продавца в магазине. Дмитрий Анатольевич к тому времени наладил быт: сложил в вагончике-времянке печку, смастерил мебель.

— Почему БАМ? Скажу так: как путеец я занимался обслуживанием и ремонтом. А хотелось попробовать себя в строительстве. Да и романтика определенная была. Какой он — Дальний Восток?
В Улькане работал коллектив строительно-монтажного поезда «Юность Сибири». В бригаде, которую возглавил Дмитрий Батуров, было 35 человек, в основном комсомольцы. Строили подъездные и станционные пути там, где уже прошли лесорубы и техника. Раскладывали по насыпи шпалы, накладывали рельсы, соединяли, сшивали… Тяжелый физический труд. В день проходили по 150 — 200 метров.

Улькан — таежный поселок на Западном участке БАМа, 209 километр (к слову: хотя в словосочетании Байкало-Амурская магистраль слово магистраль женского рода, аббревиатура БАМ часто употребляется в мужском). К тому времени, когда семья Батуровых приехала сюда, его продолжали застраивать. Больница, школа, вокзал, стадион и плавательный бассейн (поселок стал признанной спортивной столицей БАМа, местом проведения первых общебамовских летних и зимних олимпиад), клуб, в котором выступали известные эстрадные исполнители — Лев Лещенко, Владимир Винокур, коллектив Московского тетра Советской армии… Сложно было представить, что несколькими годами ранее его первые жители испытывали серьезные трудности. Первопроходцы-комсомольцы жили в палатках, а грузы получали по воздуху — вертолетами.

Заложили Улькан — в переводе «чистая вода», название дала здешняя речка — украинцы, достраивали азербайджанцы. Казалось бы, тайга, оказавшаяся среди строительной площадки, обречена. Но ульканцы всерьез отнеслись к судьбе каждого дерева, которое можно было сохранить. Меняли проект: сдвигали дом, если на углу того дома росла береза, а на ней свила гнездо птица; вручную подносили кирпичи и брус к фундаментам, чтобы мощная техника — на стройке работали импортные немецкие самосвалы «Магирус» — не губила деревья. В результате, дома появлялись не на пыльном пустыре — вековые сосны и лиственницы остались на всех улицах. Из Улькана и пошло по БАМу соревнование за лучший поселок, превратившееся в общетрассовое движение молодых строителей.

— Да, природа в тех краях удивительно щедра на все,— вспоминает Дмитрий Анатольевич. — В ноябре ударят морозы, и ходи до мая по-зимнему, без переодевания — оттепелей не будет. Температура опускалась до минус 50 градусов, но климат сухой, переносится легче. Снегопады обильные — с крыши дома не раз приходилось сугробы счищать, чтобы не обрушилась.

В окрестностях поселка рос кедровник — орехи собирали мешками, били минеральные источники. А неподалеку стояла старинная деревушка Юхта. Избы и амбары в ней — как музей под открытым небом. Так вот, тамошние жители исключительно охотой и рыбалкой жили. Зверя водилось немерено, в том числе опасного для человека. Поэтому в каждой бригаде было ружье.

Был случай. Как-то ночью пошли с товарищем за налимом. Разожгли костер, закинули снасти… На том берегу кто-то фыркнул. Друг говорит: лось плывет. Ну, плывет и плывет, эка невидаль. А лось выбрался из воды, отряхнулся… Смотрим: да это же медведь! От поселка мы были километра за три. Но добежали в считанные минуты.

Стройка есть стройка, и люди там встречаются разные. Но на БАМе, где работали представители всех союзных республик, взаимоотношения, по словам Дмитрия Анатольевича, строились просто, на доверии. Ни у кого не было замков на дверях — воровства не знали. Палочка подставлена, значит, хозяев нет дома. Конечно, приезжали в Сибирь по разным причинам: кто за романтикой, кто из желания заработать. Но все настолько быстро вливались во всесоюзную стройку, что материальный аспект отходил на второй план. Зарплата была достаточной: 700 — 1000 рублей, за труд полагались определенные льготы и поощрения. Это работало: люди не думали о деньгах. Кто в то время мог позволить себе машину? А бамовцам выдавались специальные чеки на автомобиль. И через три года получи «жигули».

К слову, на БАМе действовал «сухой закон». До самой сдачи объекта спиртного в магазинах не продавали. А если случался повод: день рождения или государственный праздник — Первомай или День Октябрьской революции — не проблема выписать бутылку-другую коньяка. Водки не было до появления леспромхозов.
Семья Батуровых прожила на БАМе почти семь лет (к слову, туда же приехали и двое братьев Дмитрия Анатольевича) и приобрела множество друзей. Строители как работали, так и отдыхали — всей бригадой, с семьями; не раз ездили на экскурсию на Байкал — до него всего 150 км на машине. Черно-белые фотографии, медаль «За строительство Байкало-Амурской магистрали», которой был награжден Дмитрий Анатольевич, и книги о грандиозной стройке — сегодня они напоминают супругам об одном из самых лучших моментов жизни.