Стареющие деревеньки, в которых не слышно детских голосов, вызывают грусть. А встречаются они в каждом сельсовете. Шатнево, Солнечная, Юровка, Рябки, Крюковщина, Городецк, Бестрень… Обветшали деревянные хаты, поубавилось старожилов, и редкий человек возьмется рассказать, как здесь жили раньше, чему радовались, о чем горевали. Такой собеседник — находка для журналиста.

В Абраимовку я приехал ближе к полудню. На окраине деревни отыскал дом старосты. День был теплый, безветренный, и Нина Андреевна Кононкова ожидала меня на лавочке у колодца. Мы сели беседовать в просторной горнице, обустроенной на деревенский лад: большая печь, икона в красном углу, на полу из широких досок — пестрый вязаный половик; занавеска делит комнату на две половины — гостиную, где стоит диван и телевизор, и спальное место. Внимание привлекли узорчатые белоснежные покрывала на кроватях и подушки горкой, в наволочках, вышитых яркими цветами. «Ой, детка, всего у меня полно, — смутилась вопросу Нина Андреевна. — И сейчас бы вышивала, да зрение слабое. Старая я уже».

Возраст у моей собеседницы действительно почтенный. Она родилась в 1926 году. 20 век — противоречивое и сложное время. Но у Нины Андреевны характер человека, не озлобившегося на жизнь, хотя лишений выпало немало: детство впроголодь в большой — десять детей! — крестьянской семье; скитания по чужим краям при немецкой оккупации; тяжелый труд в послевоенные годы, когда, сажая колхозную картошку, на себе таскали плуг. И память у женщины отличная. «Чего не знаю, того не скажу, а обманывать не буду», — не раз повторила во время беседы. С кем, как не с Ниной Андреевной, и поговорить о событиях, свидетельницей которых ей довелось быть?

…На тихом абраимовском кладбище, в той части, которую местные жители называют старой, под сенью деревьев стоит гранитный памятник. С медальона смотрит темноволосая девушка. На камне надпись: «Паша Егоровна Ильюшина. Славной партизанке от благодарных потомков…» Упоминание об этом захоронении, к слову, есть в книге краеведа И.М. Стельмашонка «Над Проней и Басей». Паша Ильюшина — местная жительница, партизанка бригады «Звезда». Погибла от рук немцев осенью 1942 года.

— До коллективизации многие селились отдельно, на хуторах, обрабатывали собственную землю, — вспоминает Нина Андреевна. — Егор и Пелагея Ильюшины, родители Паши, жили неподалеку от нас. Еще был у них старший сын Василий. Семья рано осталась без кормильца — в годы репрессий Егора арестовали работники НКВД, что с ним стало — неизвестно. Пелагея воспитывала детей одна. Паша росла резвой, красивой девушкой, вроде бы — несмотря на арестованного отца — была комсомолкой. И в войну стала партизанкой.

Весной 1942 года пошли слухи, что молодежь станут угонять в Германию. И деревенские девчата убежали в лес. Прасковья Ильюшина, сестры Мария и Елена Колефицкие были почти ровесницами: 21 — 22 года. Судьба их сложилась по-разному. Сестры через какое-то время вернулись в деревню. Их арестовали, посадили в Горецкую тюрьму, откуда и отправили на работы. Из плена девушки возвратились после войны. А Паша, как оказалось, нашла партизанский отряд и осталась в нем.

Сопротивление оккупантам и их пособникам на Могилевщине стали оказывать вскоре. Отдельные партизанские группы объединялись. Отряды П.Е. Казанкова и Н.Д. Кохова, второй отдельный отряд Федора Чебыкина — далеко не полный перечень формирований, действовавших, в том числе на территории Дрибинского района, в первые, самые тяжелые годы войны. Бригада «Звезда» в этом списке стоит особо. Она была сформирована в августе 1942-го из жителей Горецкого и Шкловских районов, горецких подпольщиков, имевших оружие и боевой опыт. Партизаны боролись с врагом на территории Горецкого, Шкловского, Дрибинского районов Могилевской области, Оршанского и Дубровенского — Витебской. Вскоре после создания в ее состав входило 370 бойцов. Командовал бригадой Михаил Игнатьевич Ивлев, позже — Дмитрий Федорович Войстров. Партизаны сожгли несколько деревянных мостов на шоссейных дорогах, уничтожали патрули, нарушали телеграфно-телефонную связь. Но диверсиями дело не ограничивалось. Отряд, имевший на вооружении батальонную пушку, минометы, ручные пулеметы, готовился к серьезным боям.

В августе 1942 года «Звезда» разгромила немецко-полицейский гарнизон в деревне Городецк. В сентябре та же участь постигла гарнизон в Трилесино. Дерзость народных мстителей — последняя операция была масштабной, в это же время бойцы других отрядов уничтожили волостные управы и полицейские участки в Сусловке и Сластенах — не на шутку встревожила оккупантов. Началась блокада Рекотского леса, в котором дислоцировалась бригада. В этих условиях партизаны разделились на мелкие группы и отряд, который возглавил Д.Ф. Войстров — так было проще выходить из окружения. Но в отряде оказался предатель. В одну из ночевок он сбежал и навел карателей на стоянку партизан. Во время нападения Паша Ильюшина была тяжело ранена. Каратели закололи девушку штыком. Это случилось 22 октября.

— Говорили, что в отряде Паша была при раненых. А в ту ночь готовила еду на костре, — вспоминает Нина Андреевна. — Там же, в Рекотском лесу ее и похоронили.
Населенные пункты северной части Дрибинского района — среди них и Абраимовка — были освобождены советскими войсками в конце июня 1944 года. За несколько месяцев до того немцы принудили сельчан покинуть дома и заняли жилье. Беженцы разбрелись кто куда.

— Отступая, немцы сожгли деревню, — продолжает рассказ Н.А. Кононкова. — Помню, по возвращению мама первым делом отправила меня посмотреть, сохранилась ли под полом бочка с солью. Соли ведь было не достать, вместо нее даже удобрения использовали… Пришла, а вместо дома — пепелище. Появилась в деревне и мать Паши. Вместе с мужчинами она съездила в Рекотский лес, отыскала могилу дочери и привезла ее тело в деревню. Хоронили Пашу в закрытом гробу. На похоронах Пелагея не плакала — кричала…

После войны мать Паши жила в Абраимовке, улицу в которой впоследствии назвали именем ее дочери. В 1948 году демобилизовался из армии Василий Ильюшин, участник обороны Сталинграда и штурма Кенигсберга. Женился, устроился на работу в лесничество. Вместе с женой Лидией Макаровной они вырастили двоих детей. Со временем и Пелагея, и Василий упокоились на том же тихом кладбище.

— Хоть и много лет прошло, но могила Паши не забыта, — задумчиво сказала Нина Андреевна, когда мы вышли за ограду и потихоньку направились к дому. — За порядком на кладбище следит сельсовет — вырезают больные деревья, кусты. Людская память, детка, не умирает…

Послесловие
В марте 2012 года этот очерк опубликовала газета «Могилевские ведомости». После публикации в «МВ» к нам в редакцию позвонила 59-летняя жительница райцентра Горки Галина Васильевна Косенкова — племянница погибшей партизанки, рассказавшая подробности из жизни семьи Ильюшиных:
— В семье Егора и Пелагеи Ильюшиных росли шестеро детей. Но в годы войны младшие  умерли от тифа и других болезней. Когда началась Великая Отечественная война, Василия, 1923 года рождения, призвали в армию. Он воевал в разведроте и был награжден медалями «За освобождение Сталинграда», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», «За боевые заслуги», орденом Отечественной войны II степени. Награды сохранились не все: я с братом Володей, будучи маленькими, часть растеряли. Они были такие  яркие, блестящие… И папа никогда не отказывал просьбам дать с ними поиграть.

В то время как отец был на фронте, его сестра стала связной партизанского отряда. По рассказам бабушки Пелагеи, жившей с нами (умерла в 1984 году), знаю, что Паша была комсомолкой. Под полом дома в Абраимовке хранились листовки, призывавшие бороться с фашистами. До войны Паша закончила в Горках курсы медсестер. Конечно, эти навыки пригодились ей в партизанском отряде.

После  демобилизации  папа  с отличием окончил курсы трактористов, долго работал лесником. По характеру он был очень добрым и отзывчивым человеком.  В деревне его уважали. Мужских рук не хватало, а папа многим односельчанам помогал. Пахал огороды, косил, клепал косы… Хорошо помню, как однажды весной он вернулся из леса и  принес за пазухой маленькую, беспомощную косулю. Для нас с братом это было удивительно, необычно и радостно! Зверька отпаивали молоком из соски. Косуля перезимовала, подросла, и папе предлагали ее убить — на мясо. Но он, завзятый охотник, отказался. Потом косуля убежала в лес.

Папы не стало в 1996-м. В это время он и мама уже жили в Дрибине. Все Ильюшины похоронены на абраимовском кладбище. За захоронениями присматривает наша семья: я и муж Анатолий Николаевич, дети. Это наш долг, наша память.

Текст и фото Максима ТЕТЕРИНА