27 января во всем мире чтят память жертв Холокоста. Дата выбрана не случайно. Именно в этот день в 1945 году красноармейцы освободили узников лагеря смерти Аушвиц (Освенцим) — порядка 20 тысяч человек. Всего же в годы Второй Мировой войны в лагере погибли более 1 миллиона человек, большая часть — евреи.

Холокост — преследование и уничтожение евреев как часть политики нацистов и их пособников — был и на оккупированной территории Белоруссии. Массовые убийства начались практически одновременно с приходом немецких войск. Точная информация о количестве жертв и общей численности евреев, проживавших на белорусской территории к моменту начала Холокоста, отсутствует. Однако, по данным большинства научных источников, погибло примерно от 600 до 800 тысяч человек, то есть от 74 до 82 % еврейского населения. К этому числу следует добавить иностранных евреев. Немецкий учёный Кристиан Герлах в монографии «Просчитанные смерти» (1999) в подразделе «Депортация иностранных евреев в Белоруссию» описал политику уничтожения депортированных евреев Германии, Австрии и Чехии. Более 35 000 евреев из Германии и Протектората Богемии и Моравии было депортировано в Минское гетто.

Катастрофа не только сократила еврейское население, но и существенно изменила его социальный и культурный облик. Больше всего пострадала та часть еврейства, которая говорила на идиш, жители местечек и простонародье – прослойка, в которой еще сохранялись остатки уклада еврейской общины. Так, только в Дрибинском районе было создано несколько гетто — мест принудительного содержания евреев, обитателей которых позже растреляли. Дрибин, Рясно, Черневка… Счет погибших согласно книге “Память. Дрибинский район” — порядка двух тысяч человек. После войны еврейские общины уже не возродились.

Воспоминания о трагедии евреев, проживавших в Дрибинском районе, записанные после войны — по горячим следам, и позже — в наше время, можно найти в сети интернет и в библиотеках.

В свою очередь предложу несколько историй, написанных в последние годы для районной газеты. К счастью, все они закончились благополучно.

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. “ПРАВЕДНЫЕ ЛЮДИ”

Неотъемлемой частью истории Катастрофы является судьба еврейских детей. Отсутствие жизненного опыта и физических сил делали их беззащитными. Гибель грозила и “полукровкам” – потомкам от смешанных браков евреев и неевреев, выдачи которых требовали нацисты.

…Бабка Анна казалась недовольной: денежный перевод принесли не тот, что ожидала. И пока гремела чашками в буфете, пока доставала банку варенья, негромко ворчала: «Ты, Валя, адкажы: як лiчаць тыя фiнансicты? Мабыць, у свой бок? А нягож… У свой, канешне».

Почтальонка не ответила. Деньги шлют из России, а валютный курс на месте не стоит – не раз объясняла. И недовольна хозяйка больше для порядка. А гостье рада. Поговорить старой хочется – а не с кем. Родня далеко – переводы и письма с Урала приходят. Почерк на конвертах мужской.

Когда пили чай, почтальонка поинтересовалась:

– Андреевна, кто пишет? Сын?

– Няма у мяне сына, Валечка. Мiша грошы шле. Але ж ён такi чалавек што за роднага мне… З маленства у нас гадавауся. Матку немцы забiлi, бацька на фронце загiнуу…

Чай давно остыл, а бабка Анна все продолжала рассказывать…

СУДЬБА МИШИ НЕСТЕРОВА

По прошествии лет мы уже не узнаем, как встретились и полюбили друг друга белорус Сергей Нестеров и еврейская девушка Сара. В истории их жизни много пробелов. А фактов – всего ничего. Он был из наших краев – из деревни Белая, она – из Горок. В браке родились двое сыновей.

Собственно, все. Сара, у которой знаем только отчество – Давидовна, погибнет в октябре 1941 года, когда немцы и полицаи расстреляют из пулемётов горецкое гетто. Ее муж, в начале войны призванный в Красную Армию, сложит голову в 1943-м, освобождая Белоруссию. Рядовой Сергей Семенович Нестеров, 1902 года рождения, лежит в братской могиле в деревне Березовка Славгородского (тогда Пропойского) района.

Разлученные войной, Сара и Сергей так и не узнали, как сложилась судьба их детей – Володи и Миши. Для детей родители хотят лучшей доли. Но всегда ли сбывается?

Незадолго до уничтожения гетто Сара, предчувствуя недоброе, поручила мальчиков знакомым. Сыновья были крещены в православии, а крестные – вторые родители. Но в Горках – маленьком городке – братьям было опасно оставаться. И крестные отправили детей к родственникам отца – в Белую. Чтобы ребята не привлекали внимания, переодели их в одежду похуже, дали в руки котомки… И вывели в ночь. За сутки одиннадцатилетний Володя и шестилетний Миша прошли три десятка километров.

В дальнейшем пути братьев разошлись. Володя остался жить в Белой с братом отца – Федором Нестеровым, и через некоторое время погиб. Вместе с дядей скрывался от немцев в лесу и был убит во время облавы. Мише повезло больше. Его приютили в находящейся поблизости деревеньке Шатнево, где жили 53-летняя сестра отца Варвара (в замужестве Скрылькова) и ее 26-летняя дочь Анна.

Подробности мне рассказала уроженка Шатнево Галина Иосифовна Исак. Галине Иосифовне 69 лет. До выхода на пенсию она работала воспитателем в детском саду. Живет в Минске.

– Историю знаю из первых уст. Варвара Семеновна моя бабушка, а Анна Андреевна – тетя.

Когда мальчики появились в Белой, на семейном совете решили: братьев нужно разделить – так проще их спрятать. Мишу забрали в Шатнево, где Анна стала выдавать его за сына. Черты лица у мальчика были славянские – придраться трудно.

Конечно, деревенские знали, что к чему. Были и недовольные. Люди опасались, что про мальчика-полукровку узнают, и возникнут неприятности у всех жителей деревни. Но никто не донес. Скрыльковы в свою очередь старались Мишу никому не показывать. Характером тихий, послушный, он всегда сидел дома. Если в хату заходил чужой, прятался за печкой.

Но однажды произошел случай, после которого у тети в волосах появилась седина. На постой в деревне встал немецкий взвод. В доме Варвары Семеновны на несколько дней обосновался офицер, и женщинам с ребенком пришлось перебраться в сарай. Миша попался немцу на глаза, и тот что-то заподозрил. Звериное чутье.

Анна смогла убедить офицера, что это ее сын. Тогда немец сменил тему. Спросил: где мужчины из этого дома? Варвара Семеновна, овдовевшая задолго войны, не стала скрывать про сыновей–красноармейцев. Ответила: все мужчины там же, где и вы. Полицай перевел. Немец уточнил: офицеры? Нет? И дал знак, что можно идти.

В 1943 – 1944 годах Дрибинский район освободили. Миша в это время по-прежнему находился под опекой женщин. Варвара Семеновна и Анна привязались к мальчику и относились как к родному.

РАССКАЗ ПОЧТАЛЬОНКИ

В этой истории есть еще человек, без которого о ней, возможно, общественность никогда бы не узнала. Это жительница деревни Солнечная Валентина Николаевна Бесолбасова. Она хорошо знала Анну Скрылькову. Работая на почте, приносила ей денежные переводы. Послушаем ее:

– Я познакомилась с Анной Андреевной в конце восьмидесятых. И общалась с ней до 2002 года. Перед смертью Анна Андреевна проживала в Минске – у племянницы. А похоронена в Шатнево, рядом с матерью и отцом.

Человек скромный и простой. Набожная. И работящая. Жила одна. Замужем не была и детей не имела. Миша любил ее как маму. И став взрослым, не забывал. Помогал финансово – пенсию Скрылькова, проработавшая в колхозе полеводом, получала не большую.

А Михаил был железнодорожником. После войны он закончил училище в Могилеве. Помню рассказ бабки Анны, что сам выбрал место учебы. Но требовались деньги, чтобы собраться, приодеться. А женщины как раз продали корову. Вырученное хотели потратить на ремонт дома. А отдали Мише.

Отучившись и отслужив в армии, Михаил уехал на Урал. Жил в городе Каменск-Уральский. Работал на большой грузо-пассажирской станции. Начинал простым рабочим. Потом окончил железнодорожный институт в Свердловске и со временем стал начальником производственно-технического отдела. И пошел по партийной линии: избирался секретарем парткома железнодорожного узла.

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ

В Белоруссию, в Шатнево, Михаил приезжал каждый год – в отпуск. С удовольствием занимался работой по хозяйству: ремонтировал заборы, колол дрова, косил… Любил ходить в лес за грибами. Но один день обязательно посвящал поездке в Горки. В начале 60-х годов в урочище Белый ручей, где в октябре 1941 года расстреляли евреев из гетто, был установлен памятник. Михаил приносил туда цветы. А на обратном пути обязательно проходил мимо знакомого дома, в котором жили незнакомые люди…

Михаил Нестеров умер в возрасте 68 лет в Каменск-Уральском. В последние годы жизни он серьезно болел. Эхо Катастрофы – так называют Холокост – дало о себе знать. Еще в детстве, в военное лихолетье, появились проблемы с сердцем. Утрата родных и годы эмоционального перенапряжения стали причиной преждевременной потери жизненных сил.

Оккупация не только подорвала его здоровье. Освободиться от переживаний прошлого Михаил Нестеров не смог. Своим родным – в России и сейчас живет семья – так и не открылся. Правду о происхождении близкого человека жена и дочь узнали только после его смерти.

Я пробовал – журналистское любопытство – отыскать сведения о матери М.С. Нестерова среди тех, кто погиб в горецком гетто. Исследователь темы Холокоста, бывший директор историко-этнографического музея Владимир Моисеевич Лившиц, к которому обратился за советом, резюмировал, что с такими скудными данными шансов нет. В Горках уничтожили более 2,5 тысяч человек. Работая над книгой о гибели местечка, В. Лившиц обобщил данные о 700 погибших. Имена остальных неизвестны…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

На горе Памяти в Иерусалиме увековечены имена более 25 тысяч Праведников народов мира — неевреев, которые, рискуя жизнью, спасали евреев в годы нацистской оккупации. В этом списке нет имен Варвары и Анны Скрыльниковых. Но…

Понятие праведность, которое в религии обозначает строгое следование заветам, предписанным вероисповеданием, часто используется нами как синоним слов милосердие, сострадание, бескорыстие… Мы не можем официально называть Праведниками женщин из деревни Шатнево. Но ничто не мешает сказать: это были Праведные люди. Как думаете?

Максим ТЕТЕРИН