∗ Редакция районной газеты «Савецкая вёска» запускает новый авторский проект «Что я помню о войне». Мы публикуем воспоминания детей войны о пережитом в те страшные огненные годы. Сегодня открываем проект рассказами первой участницы — Прасковьи Яковлевны Шкредовой, жительницы д. Бороденки.

Великая Отечественная война 1941–1945 годов — одно из самых ужасных испытаний, выпавших на долю нашего народа. С того черного дня, когда нацистская Германия напала на Советский Союз, прошло более 80 лет. Большинство из тех людей, которые помнят, как началась Великая Отечественная война, тогда были еще детьми. Они — живые свидетели страшной трагедии, которая в один миг перечеркнула безоблачное, радостное детство. Война встретила детей в разном возрасте — кто-то был подростком, кто-то на пороге своей юности, а для кого-то начало войны совпало с началом жизни…

Нелегко складывалось детство Прасковьи Яковлевны Шкредовой (в девичестве Чуешковой), впрочем, как и всех детей, на долю которых выпала Великая Отечественная война. В довоенные годы семья девятилетней Прасковьи проживала в деревне Волковичи Чаусского района. Среди пятерых детей Паша была старшей, самому младшенькому брату Мише на начало войны исполнилось всего две недели. Старшая девочка в семье заботилась о младших братьях и сестрах, помогала родителям по хозяйству. В привычный ритм мирной и спокойной жизни ворвалась война, перечеркнув радостное детство, отняв родных и близких людей.

Начало войны маленькая Паша ощутила с того момента, когда отец семейства отправлялся на фронт. Но до него так и не дошел. Немцы его схватили прямо возле военкомата в Чаусах.

«С тех пор мы его не видели. Хорошо помню черты его лица, как он радовался, когда в семье родился еще один сын, которого он даже толком не успел подержать на руках. Отца, как и остальных пленных, повезли эшелоном в сторону Толочина, больше мы о нем ничего не знаем. Он пропал без вести», — с болью и грустью в душе вспоминает Прасковья Яковлевна.

Жизнь в оккупации

Когда пришли немцы, в деревне оставались в основном женщины и дети. В нашем населенном пункте фронт стоял около года. По улицам расхаживали немцы, они заходили в наши дома, хозяйничали, забирали скот, еду. Наших коровок-кормилиц убивали прямо в деревне, здесь же у оккупантов была организована столовая, где они готовили для себя говядину и свинину. Мы же оставались голодными, хотелось все время есть. Мама плакала от бессилия, что не могла нас накормить. Прятались в окопе, который выкопал наш дедушка прямо в огороде. Накатывают воспоминания, сердце стучит очень сильно, становится опять страшно…

На праздник Покрова Пресвятой Богородицы немцы согнали всех жителей на окраину деревни. Нас заперли в доме, без воды и еды находились два дня. Затем выгнали и поставили в ряд возле неглубокого рва, расположенного в ста метрах от кладбища, перед нами поставили пулемет. Рыжеволосый немец-переводчик — скомандовал стать всем на колени и объявил нам о том, что все мы — партизанские семьи и подлежим расстрелу. Односельчане плакали от страха, дети ютились поближе к матерям, а они никак не могли защитить нас от этого ужаса. За пеленою слез точно не помню, откуда перед нами появился красивый черный конь, на котором сидел всадник, он, о чем-то поговорив с фашистами, отменил расстрел. От радости люди целовали коня… Так мы чудом остались живы.

В беженцах горевали

Однажды немцы подогнали длинные подводы, погрузили детей, я крепко держала маленького Мишу на руках, взрослые шли следом. Нас погнали на Быхов. По месту прибытия высадили возле бараков, они были все заполненные людьми, для нас, вновь прибывших, место там не было. Мы расположились возле бараков в соломе, на улице было уже зябко, мы, дети, прижавшись к маме, согревались, как могли. Так в холоде и голоде прожили несколько дней, затем нашу семью вывели в город, где нас приютила одна женщина. Маму и хозяйку гоняли рыть окопы возле Быховского аэродрома. А мы, дети, нас пятеро и двое хозяйских ребят, оставались дома одни, старшие смотрели за младшими. Хорошо помню, как над ночным Быховом летали наши самолеты, немецкие захватчики включали прожекторы, а мы молились Богу, чтобы бомба не попала в самолет.

После нового года нашей семье опять пришлось покинуть место пристанища. Погрузившись на подводы, оказались в деревне Твердов, там беженцев местные жители разбирали по домам. К нам никто не подходил, наступили сумерки, и только ночью подошла женщина и предложила остановиться у нее. Домик был очень маленький, возле печи смастерен из досок палок, там мы и разместились. В печку бросали картошку, ее было мало, нам выдавали всего по 2 картофелины. Хотелось соли, а ее не было ни грамма.
В сарае стояла бочка с красным удобрением, среди ярких крупинок просматривались белые маленькие комочки. Мама рассыпала удобрение по столу, а мы выбирали белые крупинки пальчиками и облизывали их.

С братом Николаем ходили попрошайничать. Брали с собой небольшие мешочки, которые сшила мама из тряпочек, ходили по деревне и просили кушать. Люди делились всем, что было. Вот так мы побеждали голод и помогали маме прокормить младших сестер и брата. Но все же наш младшенький Миша не смог выжить в тех ужасных условиях, в которых мы существовали.

Возвращение в родную деревню

После освобождения той местности, где мы жили, наша семья вернулась в родную деревню. Много домов было сожжено, в том числе и наш, уцелела только лишь небольшая банька, в ней мы и поселились. После войны жить было тоже тяжело, но зато спокойно и без страха. В школу ходили с братом по очереди, так как у нас ботиночки были одни на двоих. Николай окончил 7 классов, а я всего лишь два. Когда подросла, поехала работать в Могилев на торфовый завод, затем работала на стройке, где и познакомилась со своим мужем Николаем. Вместе с ним поехали на целину, работали строителями. Через некоторое время вернулись на малую родину мужа — в деревню Бороденки.
Прасковья Яковлевна до сих пор живет в Бороденках. Много лет женщина старательно трудилась на местной ферме дояркой. Вместе с мужем вырастили троих детей — двоих сыновей и дочь. Внуки и правнуки часто бывают у бабушки в гостях, они любят и берегут ее. В свои 90 лет пожилая женщина не теряет бодрости и оптимизма. Вспоминать о своем детстве Прасковье Яковлевне тяжело, но забыть об этом невозможно, потому что это не только ее жизнь, но и наша история, которую должны знать потомки, чтобы трагедия никогда не повторилась, а все дети на Земле не знали страшное слово — война.

Записала
Людмила СВИРИДЕНКО