Рассказ о жительнице деревни Трилесино Анне Яковлевне Карповой.

Все дальше в прошлое уходят от нас годы войны. На смену одним поколениям приходят другие. Мы живем в мирное время. Но пока среди нас еще живут те, кто помнит те страшные годы, кто во время войны сами были детьми. Эти люди — особое поколение. Война осталась в их воспоминаниях с самой горькой стороны. Когда при встрече просишь что-нибудь рассказать о войне, все отвечают одинаково: «Да что там рассказывать. Жили мы плохо, голодно. Да ждали, когда наступит Победа и отцы придут домой.»

Как мы жили до войны

Родилась Анна Карпова (Ракусова) 3 ноября 1931 года в деревне Жевань.

— У нас в семье было четверо детей — трое сыновей и я — любимица отца, — вспоминает Анна Яковлевна. — Среди всех я была вторая по счету. Старший брат на два года старше, а самому младшенькому исполнилось только полтора года на начало войны. Наша семья жила хорошо, в Жевани был колхоз «Коментерн», где отец был председателем. Папа был уважаемым человеком на селе, он участвовал в Первой Мировой и в Гражданской войнах, был награжден орденом Красного Знамени в битве за Кронштадт и именным оружием. Колхоз наш был крепкий, имелась полуторка машина, в деревне построили баню городского типа, клуб, школу. Ах, как мы жили до войны! Все в деревне были как родные, дружили между собой, не разбирали кто какой национальности, все были равны меж собой, делили общие заботы. Помню, как гуляли «докопки» картошки, как радовалась молодежь. Весело и многолюдно было на сенокосе. В памяти наши деревенские парни, даже сейчас помню, кто, в какой рубашке был. Они резвились возле речки, бросали друг друга в воду, шутили, смеялись, но и работали все без устали. Много было молодых парней в нашем населенном пункте. Еще в детских воспоминаниях — мужчина-охотник, который жил через улицу от нас. Добрый был такой, бывало, набьет зайцев и раздаст односельчанам.  Мы, люди того времени и поколения, были немного наивные, чего-то недопонимающие, но честные в делах и помыслах, с чистой душой и готовые в любой момент прийти на помощь. Отношения были искренними, доверительными.

В мирную жизнь ворвалась война

Война, как же ее забудешь… О том, что скоро наступит беда, я услышала от папы. Однажды он приехал со сборов, и говорит маме: «Скоро будет война».

Я очень хорошо помню тот день, как на нашу землю обрушилась война. Был обычный летний день, в деревне гуляли свадьбу. Бабка Пекла выдавала свою дочь Марию замуж. После свадьбы молодого мужа забрали на фронт, он не вернулся с войны, как и многие молодые парни из нашей деревни. Ушел на фронт и наш отец. Всей семьей его провожали. Я никак не могла смириться, что останусь без родного человека, очень переживала. Отец простился со всеми, сел на подводу и отправился на сборный пункт в Трилесино. Я знала, по какой дороге он будет ехать, забежала вперед, спряталась в жито, а когда лошадь подошла поближе, вышла на дорогу. Папа подхватил меня на руки, усадил на колени, я крепко его обняла, так мы ехали до Трилесино. Затем, он поцеловал меня, погладил по голове и отправил обратно на этой же подводе, всю дорогу домой, я проплакала, мне так больно и горестно было расставаться с отцом.

В деревне появились немецкие солдаты, они расквартировались по домам. К нам тоже пришли, но мы их не боялись, они нас не трогали, не обижали. Только еду брали, но это понятно, есть хотели. В хате была спрятана большая миска натопленного масла для сдачи государству, мама пекла для нас ладки, все это они ели не спрашивая, хозяйничали, как хотели. А вообще, разные были немецкие солдаты. Вот помню такой случай, старшего брата Мишу забирали рыть окопы, мама плакала, ведь он совсем еще ребенок. Материнские слезы увидел молодой немецкий солдат, который проживал у нас. Он пошел, где работал брат, и привел его домой. Маме радостно сказал: «Матка, Михель, гут» Больше брата не забирали на работу.

Самыми злыми и жестокими были каратели и полицаи. Подростков и мужчин, которые остались в деревне, забирали в полицаи, но они не хотели идти служить немцам, прятались. Только один односельчанин пошел в полицаи, он был сирота. А когда немцы пришли к моему дяде, он побежал прятаться в сарай, возле стенки под сеновалом он заранее сделал себе туннель. Немецкие солдаты видели, куда он побежал прятаться, тыкали штыками в сено, но дядю не удалось обнаружить. Оккупанты чувствовали себя хозяевами в нашей деревне, мылись в колхозной бане, а школу — приспособили под конюшню. Больно и страшно было смотреть на все это.

Однажды ночью раздался вой самолета, оккупанты всполошились, выбежали из дома. Самолет сбросил три бомбы на нашу деревню. Одна угодила на огород к одному из жителей, он погиб от взрыва снаряда. Другая — упала в речку, третья — слетела на кладбище. На Проне остановился фронт, бои были ожесточенными, много полегло здесь наших солдат.

В беженцах были на Витебщине

До Горок нас гнали пешком, мама несла на руках младшего братика. На станции Погодино нас погрузили в товарняк и повезли в Толочин. Затем на машинах отвезли на станцию Славная, где распределили по домам. Хозяевам и самим было тесно в доме, а еще нас пять душ и мы понимали это. Тогда наша семья, объединившись с другими беженцами, нашли нежилой дом на краю деревни, и поселись в нем. Спали на соломе, укрыться было нечем, голодали. Мама помогала людям, за это ей давали картошку, хлеб. Также она изо льна пряла нитки, а я из этих суровых ниток вязала братьям рубашки, носки, рукавицы. На нашу большую семью навалился тиф. Мама болела шесть недель, кушать было нечего и мы — дети, пошли попрошайничать. Лучший кусочек хлебушка с такого похода я отдавала больной маме и младшему братику. Нагоревались в беженцах…

Возвращение домой

Из Толочина возвращались домой пешком. Хата наша уцелела, только стены были посечены осколками от выстрелов «Катюши». Пола не было в доме, а спать как-то нужно было. Мы с братьями собрали уцелевшие старые доски, застелили пол, на него соломы набросали, так и жили.
В деревню стали возвращаться жители, организовали колхоз, помню, были немецкие коровы, кони, на которых пахали землю, сеяли зерно. Мама доила и кормила колхозных коров. Старший брат уехал учиться в Донецкую область, я осталась за старшую в семье, смотрела за братьями, во всем помогала маме. Хоть я была и небольшая, хрупкая, но быстрая, умела выполнять всю тяжелую крестьянскую работу, трудилась наравне со взрослыми. Окончивши Жеваньскую семилетку поступила в Могилевское педучилище, но учиться не поехала, пожалела маму, нужно было помогать.

Три года ходила учиться в Черневскую школу через лес за 10 километров. Окончив 10 классов, пошла работать. С первой зарплаты заплатила за маму налоги, купила младшему брату рубашку и штаны, а свои старенькие туфельки сдала в ремонт. Вот такой у меня характер, так я любила свою семью. А так хотелось сходить на танцы, вечером играла гармошка на улице, но мне не было что на ноги надеть.
Шесть лет проработала в Жеваньской избе-читальне. В 1954 году вышла замуж за комбайнера-передовика, он трудился в Трилесино, туда перебралась наша молодая семья. Мы с мужем вырастили и воспитали четырех сыновей. Честно и много трудились, жили хорошо, на подворье всегда водилось много домашней скотины, птицы.

Анна Яковлевна, где бы ей ни довелось трудиться — в Щекотовской сельской библиотеке, Трилесинской библиотеке, затем в сберкассе, она всегда работала на совесть и об этом говорят ее медали за труд и многочисленные Почетные грамоты. За долголетний добросовестный труд от имени Президиума Верховного Совета СССР решением исполкома Могилевского областного Совета народных депутатов в 1987 году Анна Яковлевна Карпова награждена медалью «Ветеран труда».

— Наше поколение пережило большое горе — войну, тяжелые послевоенные годы, поэтому мы так дорожим мирной жизнью и говорим нашим внука и правнукам: цените, берегите то, что имеете, любите свою землю, свой народ, свою страну и помните, какой ценой завоевано счастье жить в мирной стране — такой наказ молодому поколению дала Анна Яковлевна.

Людмила СВИРИДЕНКО