Прошло более 80 лет с того рокового утра, когда фашистская Германия  вероломно, без объявления войны напала на нашу Родину. Наверное, никогда не наступит время, когда можно будет сказать: хватит, достаточно, все уже сказано о Великой Отечественной войне. Всего сказать не удастся никогда, потому что нет меры трагизму войны, героизму людей, проявленному в ней, горечи и страданию людей.

Одной из форм злодеяний фашистов стало уничтожение деревень, часто вместе с населением. Нельзя предать забвению то, что совершили военные преступники в отношении народа в годы Великой Отечественной войны. Мы не должны допустить возрождения геноцида. Такое никогда не должно повториться!

Деревня Коровчино была оккупирована немецко-фашистскими захватчиками с июля 1941 года. Немногие знают о том, что эта деревня Дрибинского района — сестра Хатыни. У многих жителей сохранились воспоминания о том жутком, нелегком времени. Самое страшное, что участниками этих событий были не только взрослые, но и дети.

Воспоминания мирного населения о событиях, свидетелями которых они стали во время оккупационного режима, по крупицам собирала местная жительница Коровчино, учитель Коровчинской средней школы Надежда Степановна Фисун. Вместе со школьниками они записали воспоминания жителей деревни, тех людей, которые пережили трагедию, вероломно вторгшуюся в их мирную жизнь, боль и разруху. Эти ценные для всех поколений материалы хранятся в школьном музее.

3 октября 1943 года в результате наступательной акции на Могилевском направлении был освобожден Дрибин. Коровчино, находясь всего в 19 километрах от Дрибина, было освобождено 24 июня 1944 года. Жизнь в оккупации продолжалась четыре года. По воспоминаниям жителей Коровчино, это было страшное и тяжелое время.

Мария Никитична Крупенкова, 1926 года рождения, жительница д. Коровчино вспоминала: «Перед войной в нашей деревне действовало два колхоза. В одной части деревни находился колхоз «Октябрь», в другой — «XVI партсъезд». Несколько дворов в д. Хасевка составляли самостоятельный колхоз «Колос», в Полуях — «Чырвоны брыгадзір», в Слободке — «Звезда». Самым мощным считался колхоз «XVI партсъезд». Его основным составом были 12 еврейских семей. Этот колхоз в деревне еще называли интернациональным. Председателем был  Клебанов Лев Григорьевич.

В 1941 году я окончила 7 классов. 22 июня рано утром с подружками и двумя взрослыми женщинами пошли в Могилев. Мы хотели продать яйца и курей, чтобы на полученные деньги купить хлеб и сдать в покраску сукно. Когда вернулись домой, узнали, что началась война. Мужчин призывали в армию. Еврейские семьи пытались уехать на восток, но везде уже шли бои и они вынуждены были вернуться. Впервые я увидела немцев, когда пасли коров. Они приехали на мотоциклах и стали их доить.

Всех жителей немцы гоняли копать окопы. Не обращая внимания на то, молодой ты или старый, отмеряли по десять метров в день — и копай! Бывало, что и ночью приходили, поднимали с постели и уводили на работу.

Однажды, когда копали картошку, немцы и полицаи велели евреям встать отдельно. Их выстроили в ряд и погнали в Черневку, где в глубоком рву расстреляли. Еще долго оттуда доносились стоны, некоторым раненым удавалось выбраться. Два мальчика убежали в лес, но к утру вернулись, их схватили полицаи и тоже погнали в Черневку. С июля 1941 года наша деревня была полностью оккупирована немцами».

Воспоминания жительницы д. Коровчино Нины Кузьминичны Чусиковой: «До войны мы жили на территории колхоза «XVI партсъезд», называемого в народе Комунной. Здесь после революции была создана первая комунна, основу которой составляли приезжие евреи. Жили дружно, даже не предполагая, что людей можно делить по национальному признаку. Из памяти не вычеркнуть те страшные события, которые нам пришлось пережить.

Однажды вместе со старшими ребятишками я пасла коров. Вставали очень рано и, проголодавшись, меня, как самую младшую, отправили домой за едой. На обратном пути встретились немцы. Я шла по полю, в направлении леса, они погнались следом, догнав, выхватили мешочек с продуктами. Онемев от страха, могла разобрать лишь фразу: «Партизанен!» Немцы решили, что продукты были предназначены для партизан. Они уже достали из кобуры пистолеты, но спасло случайное чудо. В это время мимо проезжала другая группа немцев вместе с переводчицей. Она попросила остановиться и выяснила, куда и зачем я шла. Так как действительно неподалеку виднелось стадо коров, меня отпустили».

По воспоминаниям очевидцев, больше всего люди боялись карателей, которые, проходя по оккупированным деревням, не щадили на своем пути никого, жестоко издевались над людьми.  Долгие десятилетия с содроганием земляки вспоминали о еврейских семьях, расстрелянных в Черневке. Когда началось наступление советских войск и освобождение Дрибинского района, фашисты собирали женщин, детей, строили в колонны и гнали перед собой, прикрываясь, как щитом, от артобстрелов и бомбежек. Перед отступлением фашисты особенно зверствовали. Однажды они совершили свое последнее злодеяние: сожжение и уничтожение деревни. Началась облава, всех жителей выгоняли из домов и строили в колонны, которые сопровождали вооруженные охранники с собаками. Люди выскакивали из домов, в чем были, без вещей, одежды. Они стояли и смотрели, как немцы ходили с факелами и жгли их дома. Если дом «не хотел загораться», его обливали горючей смесью. В течение нескольких часов была сожжена половина деревни: вся территория, на которой располагался колхоз «XVI партсъезд», называемая в народе Комунной и Бобовкой. Другая часть деревни, ее окраина, кладбище были заминированы. Возможно, деревня была бы сожжена вся, но, вероятно, пришел приказ отступать, и командир распорядился прекратить карательную операцию. Всех жителей построили в колонны и погнали в беженцы. Несколько дней над деревней стоял черный смог и запах гари, дымилась земля.

Жительница д. Коровчино Мария Николаевна Прокопова помнит только фрагменты тех событий. Она была в легком летнем платьице. Мать успела захватить с собой одеяльце и коляску для маленького Ильи. Их долго гнали в колонне. Взрослые по очереди несли маленьких детей, везли на колясках. Наконец, они, измученные, пришли в деревню Сапроньки Шкловского района. Их определили на постой в чужие хаты. Мать сделала им торбочку, и дети пошли по деревне просить милостыню. Жители делились последними крохами. Вскоре немцы отступили, и они вернулись домой на пепелище.

Борис Аркадьевич Карманов, уроженец деревни Коровчино, вспоминал, что они спокойно сидели дома, как вдруг услышали треск, крики и запах дыма. Когда выскочили наружу, увидели, что немцы поджигали их дом, вокруг тоже пылали хаты соседей. У них была новая, крепкая изба-пятистенка, и она никак не желала разгораться. Тогда немцы облили ее бензином. Мать с троими маленькими детьми приютил одинокий старик.

В памяти Бориса Аркадьевича всплывает мокрый снег, слякоть, холод, когда их колонной погнали в беженцы через Черневку, Углы, Доманы. В деревне Фащевка Шкловского района они остановились на постой. Оттуда им удалось сбежать. Мать подарила хозяйке дома новый отрез ткани за то, что она спрятала их. Немцы погнали дальше колонну беженцев, а семья Бориса Аркадьевича подалась в деревню Городище к родственникам. В деревне Чемоданы они зашли в крайнюю избу попить воды. Хозяйка закричала, что в деревне эсесовцы, и они побежали в кусты, но тут же нарвались на немецкий патруль. Немец вел пленного итальянца. Он потребовал документы. Мать от испуга никак не могла найти «аусвайс» и отдала свой потрепанный полушубок.

В конце войны Клавдия Никитична Карманова встретилась со своей сестрой Евдокией и ее маленькой дочерью Евгенией. Сестры вернулись в Коровчино на пепелище своего дома и построили новую маленькую избушку, в которой дружно жили все впятером.

Зинаида Антоновна Табакерова, несмотря на свой юный возраст, ясно сохранила в памяти воспоминания тех дней. Она хорошо помнит, как жгли их хату, несколько раз поджигали баню. В беженцы они почему-то не попали. В первое время несколько семей ютилось в уцелевшем колхозном гумне. В нем была маленькая пристройка, где хранилась колхозная упряжь. Там стояла печка-буржуйка, на которой хозяйки по очереди варили пищу для своих семей. Потом вместе с матерью отремонтировали свой поврежденный погреб и устроили что-то вроде землянки. Там они жили несколько лет, пока не отстроили дом. В таких нечеловеческих условиях Зинаида Антоновна заболела. Лечить колено не было возможности, и нога стала немного короче другой. Так Зинаида Антоновна и осталась калекой на всю жизнь. Она ясно помнит, как после форсирования реки Прони отец на несколько минут забежал домой, чтобы увидеться. Он дал ей маленькую высушенную рыбку. Это была их последняя встреча. Он погиб 24.01.1945 года в Латвии.
Надежда Степановна Фисун утверждает, что историческая память — это связующая нить между прошлым и будущим:

— Мы не имеем права забывать о тех событиях, людях, которые перенесли тяготы Великой Отечественной войны, не жалели сил и жизней в борьбе с врагом. Они сражались за честь, свободу народа и независимость. Для нас главное — донести до новых поколений правду о войне. Важно сохранить связь со своими корнями, ведь это дает духовную пищу, помогает сберечь традиционные ценности и формирует национальное самосознание.

Людмила СВИРИДЕНКО

На фото Надежда Степановна Фисун