Спустя 37 лет чернобыльская авария по-прежнему будоражит сознание и болью отзывается в сердцах многих тысяч людей. Особенно тех, кто потерял вследствие катастрофы своих родных и близких, кто, спасаясь от невидимого, коварного врага, вынужден был навсегда покинуть родные места.

Нелегко пришлось и тем, кто по долгу службы, в силу профессиональных обязанностей, а также на добровольной основе принимал участие в ликвидации последствий ядерного взрыва. Его масштабы могли быть значительно серьезнее, если бы не мужество и самопожертвование сотен тысяч ликвидаторов. Рискуя собственным здоровьем, а иногда и жизнью, они добросовестно выполняли свой долг и защищали человечество от распространения радиации.

Среди этих людей был и наш земляк, житель агрогородка Рясно Игорь Русаков. На загрязненной территории, работая посменно в 5-километровой зоне от взорвавшего ядерного реактора, Игорь Олегович пробыл 21 день. Трех недель хватило, чтобы получить предельно допустимую дозу облучения и вернуться домой. Впрочем, как говорит мужнина, в тех условиях, когда мало кто еще знал о реальных последствиях страшной катастрофы и нужно было четко выполнять поставленную задачу, об опасности, как правило, не задумывались, но все, что довелось пережить, до сих пор осталось в памяти.

— За год до аварии на Чернобыльской АЭС мы вместе с семьей — у нас к тому времени уже подрастал маленький сын — переехали на Донбасс, — рассказывает Игорь Олегович. — Здесь жили родственники моей жены и была возможность устроится работать на шахту. До этого трудился сварщиком в местном колхозе имени Кирова. Предложение поменять место жительства, как и работу, показалось тогда весьма заманчивым и перспективным. Так мы оказались в Луганской, в то время Ворошиловградской, области.

Когда случился взрыв на реакторе, информации, как вы понимаете, было немного. Однажды, особо не объясняя всех подробностей, нас призвали на военные сборы. Повестка мне пришла 18 июля — аккурат на мой день рождения. И отметив его — мне исполнилось 23 года, — я сразу же уехал.
Помню, ночью нас высадили — человек всего было порядка 170 — в палаточном городке. Это было село Ораное, примерно в 25 километрах от Чернобыльской АЭС. Вышел полковник и сказал, что мы можем занимать любое свободное место. Я как раз накануне познакомился с парнем Сашей, также призванным на сборы. И мы вместе заселились в одну из палаток — там оказалось много свободных кроватей. Утром, после построения, вернувшись на свое место, увидели табличку «Спецхимрота». Наш участок работы таким образом был определен.

Буквально через день, пройдя необходимый инструктаж, молодые люди приступили к своему первому дежурству. В обязанности входило измерение уровня радиации с последующей обработкой специальным химраствором техники, которая работала на поврежденном блоке ЧАЭС, а также вблизи него. Непосредственно химзащиту производил Игорь Русаков, а его напарник Александр был водителем автомашины — мощного ЗИЛ-131, оснащенного бочкой, которая заполнялась раствором для дезактивации.

Было ли страшно находиться буквально в нескольких сотнях метров от ядерного взрыва? Игорь Олегович признается, что как такового страха не было. Во-первых, в молодом возрасте на многие вещи смотришь гораздо проще, во-вторых, радиация — невидима и осознать ее коварство в одночасье невозможно. А вот что по-настоящему запало в душу и от чего становилось жутко, говорит герой материала, так это от вида пустого города Припять, который местные жители покидали второпях.

— Было ужасно видеть безлюдные улицы красивого, недавно построенного города. То тут, то там валялись безхозные вещи — оставленные в суете мотоциклы, велосипеды, детские коляски… Дома стояли словно осиротелые. От звенящей тишины вокруг, особенно ночью, волосы становились дыбом. Помню, проезжая мимо, мы решили притормозить, осмотреться. Но видеть эту пустоту, запечатлевшую человеческую боль, горе и слезы, было невыносимо, и я сказал приятелю ехать дальше.

Не обходилось, конечно, и без мародеров. Игорь Русаков сам видел, как недобросовестные люди пытались вывезти из загрязненной зоны целый грузовик добротных вещей, но были остановлены милицейским патрулем. Правоохранители, несшие здесь посменно службу, рассказывали, что нарушителей с опасной «добычей» приходилось задерживать каждый день…

Трагедия, как и сама работа в сложных условиях, для многих стала испытанием на прочность, на человечность и порядочность, отмечает собеседник. И приятно было видеть людей, которые не растеряли своих лучших моральных качеств, помогая и поддерживая друг друга.

Участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС не прошло бесследно для здоровья молодого человека. Через пару лет после очередной медкомиссии, которую шахтеры должны были проходить обязательно раз в полгода, обнаружились проблемы с сердцем…
После работы на шахте Игорь Русаков трудился по специальности сварщиком, восстанавливая разрушавшиеся из-за особенностей шахтной местности дома в поселке Горловка Донецкой области. А в 1998 году вернулся на родную землю, в Рясно. Похоронив жену, мужчина женился во второй раз, и Зоя Викторовна, с которой они уже вместе 19 лет, стала для него хорошим другом, единомышленником, по-настоящему близким человеком. На двоих у них четверо детей и шестеро внуков — все одинаково родные и часто приезжают в гости к родителям, которые хоть уже и находятся на заслуженном отдыхе, но еще по-прежнему обрабатывают немаленький огород, заняты другими сельскими хлопотами. Простые житейские радости в череде будней помогают Игорю Олеговичу держать себя в форме, служат отдушиной и придают силы.

Ирина ТЕТЕРИНА